- 75
- 39
Город смерти, горящий город
Здесь вроде ночь… но здесь светлей, чем днём
Здесь горы трупов, здесь мертвый на мёртвом
А смерть таится за каждым углом
О, Боже правый! Да это ж наши танки!
Их триста – все подбиты и горят!
Подняв глаза, я вижу надпись на крыше:
«Эй, ребята, добро пожаловать в ад!»
Бесконечные серые кварталы, бегущие облака, не всходящее солнце... Ленинград, ныне Санкт-Петербург. Родился и вырос я на окраине этого города. Мое житие не отличалось ничем от других. Отец был военным на пенсии... ветеран Афганистана, получил ранение и отправился домой. С самого детства он подключал ко мне патриотизм и любовь к военному делу, хотел что бы я тоже пошел по его стопам. Мать работала учителем младших классов. Позиция родителей насчет моего будущего очень сильно разнилась. Мать хотела отдать меня на ветеринара, а отец отправить в кадетский корпус и дальше в военное дело. Но как всегда бывает - мужчина сильнее женщины, а поэтому слова матери о моем будущем я слышал лишь мельком, в мою голову вбивалось "дело патриота". Все свое детство до кадетки я провел дома, даже с мольбами я едва оказывался на улице, и то под "предводительством" отца или матери. Все детство отец рассказывал мне истории из своей службы, сейчас я понимаю что он СИЛЬНО приукрашивал, о войне почти не говорил и я понимаю почему... В общем, детство у меня было крайне дерьмовое. Мне было завистно смотреть как дети играют в футбол, как бегают и веселятся. Пару раз я пытался сбежать из квартиры, выбежать на улицу и пнуть мячик в ворота. Но все было тщетно, ремень и горох постепенно отбили это желание. Поэтому я просиживал все дни дома.
Кадетский корпус. В семь лет отец отдал меня туда, совсем не задумываюсь что будет. А нет... он задумывался. Думал я выйду оттуда ярым патриотом, возьму АК и пойду кошмарить врагов во имя родины. Постоянные побои полотенцем, плевки и пинки от старшей группы. Это все что я видел там, но агит. плакаты и разговоры учителей оставляли во мне пыл патриота, страсть к службе и к военному делу. Гостинцы что я получал от родителей исчезали. Их отбирала старшая группа, а если попробуешь возмутится - получишь по щам. Никто из учителей не боролся с этим, во основе там были дети майоров или даже генералов, что-то сделаешь им - получишь увольнение. Самое страшное было провалить экзамен... Если провалишь - группа не пойдет в кино или в парк. А за это тебе прилетит очень хорошо, били бутылками с водой что бы не оставлять синяков, либо вафельными полотенцами, плотно скручивали их и били как плеткой. Учился я достаточно хорошо, а поэтому мне почти не прилетало. Наоборот, я присоединился к побою, выплескивал всю злость что дали мне старшеклассники на ровесников или младших. Но не смотря на всё это... у меня были некоторые друзья. Я не особо ценю дружбу, но там это спасало. Толпу никто не осмеливался трогать, а поэтому ближе к 14-и годам "дедовщина" со стороны старших прекратилась и теперь я устраивал взбучки младшим. Не стеснялся отбирать деньги, гостинцы родителей и прочее. Никто почти не рассказывал, я запугивал, говорил что вмажу сильнее если настучишь. Я убивал свой же образ, образ - слабого, маленького и пугливого сукина сына. Делится с другими не собирался, прятал все и после отбоя лакомился наворованным. Отец пытался сделать из меня мужчину, а сделал ублюдка. Уже после кадетки я рвался на войну, которой не было.
Последнее редактирование:
