- 1 007
- 2 261
Девяностые года. Жуткие, по настоящему голодающие года во всей истории Российской Федерации. По настоящему было трудно тогда обычным работягам, ведь они вкалывали на работе днями и ночами, но при этом жили как скоты. Жили так, что даже врагу такого не пожелаешь. Задержка получки. Выдача продуктов только по талончикам. Две бутылки водки в месяц. Какой русский человек в то время не пил? Никакой. В это время можно было выйти с работы и не вернуться домой. Криминал расцветал в полной мере и это было то время, где можно было либо подохнуть, либо срубить кучу бабла и всё равно сдохнуть. Одним было хорошо, а другим плохо. Хорошо тем, кто просёк фишку, как крутиться в этой анархии и делать деньги.
Отлично зарабатывали подпольные хирурги, ведь криминала хватало с головой. Перестрелки, убийства, тяжёлые раны, ампутации - всё это относилось к нему. За одну только успешную операцию можно было купить практически новый Запорожец или ВАЗ 2107. Конечно, каждая из услуг стоила немалых денег, ведь всё то, чем занимались тогда подпольные хирурги - это криминал.
Тополь сказал(а):
Смола сказал(а):
Зажигается настольная лампа, кругом мусор и грязь, открывается тетрадь и ручка заполняется чернилами. Постукивание пальцами по старому и изуродованного временем столу. Рядом стоит недопитый кофе и пустая тарелка из-под борща. Плевок на желтые, от курения, подушечки пальцев, перелистывание страницы тетради.
Моё терпение на исходе и меня это пожирает изнутри. Я не знаю как это терпеть, но я знаю что делать. Скоро меня выведет из себя старый хер Михаил Ефимович и я просто разобью ему рожу в мясо. С самого начала моей практики в больнице он ведет себя как конченный ублюдок, но а мне то что? Я терплю и жду своего момента. Он бесил меня всегда и везде. Когда я приходил на работу - он был недоволен. Когда я проводил успешную операцию - он недоволен. Даже если бы я трахал его жену - он был бы недоволен. Было видно, как ЕГО должность нагрело ему ЖОПУ и я хотел это исправить в ближайшем будущем. Всё что от меня требовалось - терпение. Многие думали, что я спокойный мужчина, но я та ещё падаль. И нет, я не такая падаль, как Ефимыч, я большая падаль, которая будет избавлять меньшую падаль и становиться самой главной мразью во всем Чернигове. План у меня был, оставалось его всего лишь реализовать.
Скуривается очередная пачка сигарет раз за разом, а тёплый свет от лампы мелькал, давая понять, что лампочка скоро выгорит.
Всё происходило быстро и я выработал для себя идеальный план и преобразовал его в реализацию. Я везде и везде поддакивал Михаилу Ефимовичу, но ему было всё мало и когда он мне не выдал получку он сказал: " Вот когда ты будешь главным врачом в этой больнице, вот тогда и поговорим, Паш". Он даже и подумать не мог, что совсем скоро я буду главной шишкой в этом сральнике. Ни одна сволочь меня не сможет остановить. В чём заключался мой план? В восьмидесятых годах я стал подрабатывать на черниговскую братву, иногда подлатывая и перевязывая их парней на операционном столе где-то в подвале. Даже в тогда криминал в нашем городе стал потихоньку процветать. Убийств, стрельбы и рэкета было мало, но люди обращались ко мне. В частности это были пулевые ранения, резанные раны. Я брал за это неплохие деньги, а делов было буквально минут на тридц^@$....
Громкий крик в комнате, чернила заливают лист с бумагой. Хрипящее дыхание позади писателя. Резкий поворот. Силуэт подвешенного за руки парня. Комната преображается в кровавый подвал, повсюду раскиданы человеческие органы, а над трупом стоит ученик Павла Михайловича с хладнокровным лицом. Включается свет и всё пропадает. Теперь позади писателя всё как и было прежде: старенький телевизор, диван, а на стене висит ковёр.
Я не переставал подрабатывать на черниговских, но и свой основной "хлеб" я тоже не бросал. Работал я с бандитами не из-за денег, а скорее всего из-за крови. Я долгое время не мог понять что со мной происходило, но вскоре понял. Даже во время больничных операций я ощущал это чувство, но я думал, что это из-за любви к своей работе. Я ошибался. Во время государственных, бесплатных операций, которые я проводил в больнице.. я не ощущал такого, что делал для черниговской братвы. В подвале "операционной" было много крови, чему я не мог нарадоваться, а в хирургической наоборот. Там всё тщательно убиралось и хирургу было удобно работать. А в подвале был.. рай. Рай для меня и моих фантазий. Были моменты, когда мне просто хотелось полоснуть по горлу одного из парней, но я это не делал. Я боялся, что будут последствия. Что вскоре и произошло, но не от моей руки.
Моя дружба с черниговскими была как нельзя крепче и я предложил им контракт по устранению Михаила Ефимовича, с чем они мне и помогли. Я заплатил им ими же деньгами, которые я откладывал на отпуск и возможную жизнь за границей, но оно мне не понадобилось. Было лето, а я уже на то время был заместителем главного врача. Мне всё же удалось подмазаться к этому старому хрычу и он стал мне доверять. Какой глупец. Лиманский заповедник на то время был как нельзя прежде красив и живописен. Как же хорошо, что Ефимыча скинули именно там. Плюсом ещё через год произошел взрыв на АЭС, отчего закрыли все зараженные территории. Я был как никогда рад. Я получил свою должность, но какой ценой? С помощью "моих" денег убили человека. Похер. Я достиг того, чего хотел всю жизнь. Но вскоре произошло то, о чем я сначала жалел. К нам прислали студентов на практику и там я встретил его..
Моё знакомство со Смольяниновым Павлом Михайловичем произошло не самым приятным образом. Я обычный практикант из нашего медицинского университета Чернигова. По моим воображениям и слухам это была самая лучшая областная больница в городе и я не ошибался. Везде было всё так красиво выстроено и я был доволен. Доволен тем, что я буду тут проходить практику, а вскоре и работать. В первый же день я носил брошюрки по палатам, помогал санитаркам и даже с одной познакомился. Её звали Света, но у неё был парень и она дала понять, что у меня с ней ничего не выйдет. Было темно, я заварил себе кофе и уже хотел выходить из больницы, но тут.. Хлопок, кофе падает на кафель, а стакан разбивается. Всё содержимое выливается на мужчину в белом халате и заливает ему все документы. Он был в ярости, кричал на меня всеми возможными матами, а я был ошарашен. Это и был Павел, а я и не знал, что такой грубиян может быть главным врачом областной больницы Чернигова. Он меня взял за шкирку и потащил в свой кабинет этажом выше. Заставил меня переписывать все документы от руки, на что у меня вышло около двух часов. Это было долго и очень скучно, но я понимал, что виноват тут только я.
Каждый день у меня было одно и тоже, но я был доволен. Практика в любимой больнице приносила мне удовольствие. Я каждый день видел Павла, он всё время был недовольным и кричал на тех, кто попадётся ему под руку. Местный персонал его осуждал и говорил, что какой-то Ефимович был лучше него в разы. Я не знал кто это, да и мне было всё равно, ведь сам глав. врач записал меня в друзья. Меня, обычного практиканта. Может быть Михайлович видел во мне себя? Я не знаю. Но вскоре мы с ним сдружились и я стал замечать, как потихоньку превращаюсь в него.
Прошел целый год моей практики в этой больнице и мне предложили остаться в роли младшего персонала. По сути это такая же практика, только с большей зарплатой, на что я и согласился. Когда была возможность, то Павел мне помогал всеми силами. Мою близость с ним замечали, но молчали, потому что Павел Михайлович на то время увольнял всех, кто ему был не нужен.. Это было странно, ведь он терял персонал, но ему было всё равно, а когда я у него спросил, мол, почему он так делает? Он мне отвечал: " Не твоё дело, поймёшь однажды". Я и не понимал, что это за человек на самом деле. В один из дней, поздно вечером, Павел предложил мне подработку, а я и без вопросов согласился. Что была за работа? Что я должен был делать? Куда мы едем? Ответа я не получал, лишь грубое бурчание и шепот: "Хирургом будешь, ты же на хирурга учился?". И я всё равно не понимал, что мне предстоит увидеть. Мы ехали около часа и в машине стояла гробовая тишина, лишь гудение двигателя авто было слышно. Мы вышли, зашли в какой-то дом, в какой-то подвал, а там то я и раскрыл рот. Это была самая настоящая кустарная операционная. Там не было никого, кроме лежачего без создания мужчины, с пулевым ранением в ключице. Мне было так страшно, но деваться было некуда. Я, вместе с Павлом оперировали этого парня около тридцати минут, а потом произошло это..
Писатель открывает глаза, в надежде увидеть свой дом, но вместо своего письменного стола он видит старенькую столешницу, прибитую к стенке, а на ней красуются все виды хирургических инструментов, которые были в крови. Резкий поворот. Вместо старенького телевизора, дивана и настенного ковра он видит молодого паренька повешенного за руки к полотку, а рядом его любимый ученик Сергей Тополев. Этот практикант издевался над мальчуганом всеми возможными способами, но вскоре завязался диалог:
Понравилась история, парень? - Павел берет со столешницы хирургический нож (скальпель).
Аэ..умфу..СПАС..!!
МОЛЧАТЬ!! .. Я так и думал, что ему понравилось, Михалыч! - очередной раз Сергей бьёт по животу парнишку.
Оставь его, Серёж. Мы же ещё не договорили, верно? Так может посвятишь нашего гостя и расскажешь ему историю до конца? Не забудь, если его почки и печень будут девственные, то их можно будет неплохо продать нашим друзьям, ты помнишь? - Павел усаживается на старенький стул, закидывает ноги на столешницу и закуривает.
Да.. да, я расскажу как было дальше. Ты слышишь меня? Глаза открыл вроде.. слышит значит! Мы делали операцию в подвале черниговской братвы, слышишь меня? Не закрывай глаза и слушай! Я был тогда ещё совсем юнцом, а Михалыч мне помогал и показывал, где лучше сделать надрез, понимаешь меня? Я сделал надрез, Павел вытащил пулю, но.. НО! Моя рука дрогнула и я случайно полоснул бандита этого по горлу, слышишь?! Ты слышишь меня? - Сергей вонзает нож в ногу парнишки, от чего тот начинает жалобно скулить. - Так то лучше. Я сделал надрез не в том месте, от чего тот бандит и сдох. Мы собрали с Павлом вещи и быстро смотались, пока те идиоты бухали в соседней комнате. Мы уехали. Уехали на семёрке ближе к Дитяткам, а уже оттуда и умотали пешком в ЧЗО. На то время там никого не было, почти никого кроме самосёлов и нас тут никто и никогда не достанет. В наших мечтах мы хотели открыть свою больницу в Зоне и мы это сделали. Знаешь какой я кайф получаю, когда режу на столе таких как вы? Доверчивых и морально слабых людей? У меня столько дофамина вырабатывается, что можно ахуеть. Жалко, что ты не узнаешь, как мы сдохнем, ибо мы бессмертны. Вы даже понятия не имеете, кто убивает таких, как вы. А убивают вас такие, как мы.. Успешные доктора Чернигова.
Последнее редактирование:
