0
Марек не обращал внимания на его слова. Его голова была занята другим — мучительным ожиданием. До периметра оставались считанные минуты.
«Меня отпустит, — упрямо думал он, поскальзываясь на скользкой грязи. — Во мне нет корысти. Я туда и обратно, понимаешь? Тем более, я запомнил дорогу назад».
– Твое дело, — пожал плечами проводник. Ему было плевать на Лагера, но не хотелось казаться совсем уж бездушным ублюдком перед иностранцем. — Болото на одиннадцать часов. Возьми это. — Он протянул Мареку мешочек с ржавыми гайками. В Зоне это был аналог мешочка с золотом. — Кидаешь одну и смотришь за движением. Что-то необычное — кидаешь следующую, сместив направление. И так, пока все не будет соответствовать земным нормам.
Марек, помня о судьбе своего предшественника, бросал гайки каждые несколько метров. Ему удалось избежать аномалий, поменявших местоположение после недавнего выброса. Две сотни метров — и он оказался в Зоне. Проводник не прощался, соблюдая неписаные правила этого загадочного места.
Марек Сатинский родился в Кошице в семье, где родители делали все для благополучия детей. Он жил в достатке — и материальном, и эмоциональном. Ему повезло быть желанным ребенком, в отличие от старшего брата, Ладислава. Контраст в воспитании был разительным: одному — кнут, другому — пряник.
Ладислав ненавидел младшего брата, виня его во всех своих проблемах и считая любовь родителей к Мареку беспричинной. Эта неприязнь сказывалась на учебе и повседневной жизни — гадости от старшего брата стали для Марека обыденностью.
Отец воспитывал Марека как преемника семейного дела. Почему не Ладислав? Того считали недостойным после серьезного проступка, связанного с бизнесом семьи, который навсегда испортил его отношения с отцом.
Детство Марека было счастливым. Родители поддерживали его во всем, и он отвечал им взаимностью, демонстрируя блестящие умственные способности, которые стали для семьи еще одним поводом для гордости.
В подростковом возрасте его потянуло к «высокому»: классическая музыка, творчество художников новой эпохи. Но ничто не могло удержать его надолго. Со временем детские увлечения сменились страстью к более материальной культуре. Апогеем стала любовь к туризму, к чудесам света и развитым странам.
Отец охотно спонсировал увлечения сына. Ежегодно семья путешествовала по Центральной Европе. Любовь к туризму требовала знания языков, поэтому, окончив школу, Марек поступил в Братиславский университет на переводчика.
Марек всегда искал приключений. Ради поездки в соседнюю страну он мог спустить все свои карманные деньги и накопления, питаясь днями хлебом с водой. Из-за этого он был худым и жилистым. Все его интересы шли в ущерб учебе — такой уж была его жизнь. В одной из стран Восточной Европы чрезмерная любовь к истории и реликвиям сыграла с ним злую шутку — он украл кулон местного правителя вековой давности. Для Марека не было ничего ценнее собственных чувств. Вся его энергия была в путешествиях; сидя на месте, он медленно угасал.
– … Сколько нужно денег?
Неловкое молчание между сторонами продлилось около пятнадцати секунд, коррумпированный ректор игрался с очередным конвертом, именно так он видел учеников, которые готовы платить за свои ошибки валютой. Тишина прерывается стуком в дверь.
– Входите! – Проронил ректор, время на часах уже 12:30, у рабочего персонала закончен обед, а значит, что уборщица, как обычно заносит в кабинет свежую газету. Эдакая традиция, взамен же она берет жменю вкусных шоколадных конфет, которые после раздает студентам, которые помогают ей убираться в аудиториях.
– Сегодня новости более, чем интересные, уверена, вам понравится. – Сказала она особенную фразу, которая крайне редко звучала в кабинете. Обычно газета представляла из себя сбор каких-то научных статей и техническую информацию, вроде прогноза погоды.
Ректор ничего не ответил, лишь бросил резкий взгляд на уборщицу и протянул ей коробку Пирос Модьорос’a, культового венгерского шоколада того времени. – Ой, спасибо, спасибо вам большое, дети сегодня будут рады!
Для среднестатистического жителя Словакии эта новость ничего не значила, этой страницей могли подтереть задницу, в отсутствие туалетной бумаги, но для семьи Сатинских – это была трагедия. Отец Марека занимался продажей турецкого текстиля, от простыней, до новомодных джинс, указ о обязательной сертификации говорил о том, что придется либо заплатить огромное количество денег за то, чтоб выше поставленные лица закрыли на все глаза, либо же придется торговать из подполья.
Спустя час, беседу прервал телефонный звонок из Кошице. Минута разговора и абонент из Будапешта изменился в лице:
– Звонил твой отец. У тебя вариантов не так много, либо ты находишь деньги, чтоб заплатить за последний семестр, либо идешь на отчисление. Платить за тебя отец больше не сможет.
Эти слова были сильным ударом для парня. Отец не может заплатить – невообразимые слова для Марека. Найти деньги для оплаты учебы у него не получилось.
Первое время Марек жил на скопленные ранее средства, он хоть и любил много путешествовать но всё таки у него была своя "финансовая подушка". Ему удалось снять квартиру и устроиться на низкооплачиваемую, но работу. Он стал экскурсоводом в Братиславе и проработал им восемь с лишним лет. Знание двух иностранных языков выгодно выделяло его среди коллег. У него появились постоянные клиенты.
Среди них была свободная девушка, с которой он вскоре сыграл свадьбу. Но его душа угасала. Оказавшись в браке, он больше не мог посвящать себя путешествиям. Работа стала его единственным оправданием.
Его душа угасала и светилась все меньше, находясь в браке, он попросту не мог отдавать себя путешествиям, работа встала на первое место. У отношений не было шансов на развития, Марк буквально умирал, без надежды на изменения. Он пытался вырваться из пут брака и поехать в путешествие, но жена всегда находила причины сорвать данное мероприятие.
– Ты постоянно на работе, хватаешься за все подряд, зачем? — говорила ему жена Элизабет во время очередной ссоры. — Денег у нас достаточно, ты совсем перестал уделять мне время. Ты думаешь только о себе!
Сатинский в самом деле почти не появлялся дома. После экскурсий он уходил в бар и сидел там до глубокой ночи, пока чувство вины не заставляло его вернуться.
– Я променяла Неаполь на тебя, на твою Словакию, на переезд сюда, на изучение языка! А ты?
Через пять лет отношений Марек развелся. Все шло в одну сторону, и он больше не мог терпеть.
Марек с моральной тяжестью пережил отчисление, его мечты были разрушены, розовые очки, которые он носил с рождения пришлось снять и разбить. Через пять лет отношений он развелся с своей женой, в связи с тем, что все действия шли в одну калитку.
Через год после развода Марек перебрался в Вену, где продолжил работать экскурсоводом. Он пытался забыть все плохое, что случилось с ним в Братиславе.
– Это городская католическая церковь, построенная во времена правления Габсбургов, ее принято считать памятником архитектуры Вены, войти туда, увы, мы не сможем в виду её скорой реставрации. Очередной маршрут подходил к концу. Марек вел клиентов в кафе своего партнера, где за это мог бесплатно пообедать.
За столиком он разговорился с одним из туристов — сыном украинского офицера в отставке по имени Николай. Тот представился и сказал: «Все мои знакомые, побывавшие в Австрии, восхваляют вас как отличного гида».
Это знакомство стало для Марека роковым. Николай, чьи последние годы службы прошли в Чернобыльской зоне отчуждения, рассказывал о ней, умалчивая об ужасах, словно о райском саду. Он предлагал Мареку работу: сопровождать группы в Зону и обратно, организовывать «экскурсии» и «сафари» на местную живность. Именно Николай дал Мареку прозвище «Лагер» — за пристрастие того к одному сорту пива.
Сладкие речи соблазнили Марека. Мысль о том, что это место — охраняемая территория экологического бедствия, вызывала сомнения, но он убедил себя, что связи Николая и его опыт обеспечат безопасность. Отчаянно желавший вырваться из рутины, он видел в этом шанс вернуть вкус к жизни. Жажда адреналина и новых впечатлений заглушила голос разума.
Николай ведал о ЧЗО, умалчивая о всех ужасах, говорил об этом месте, как о райском саду. Сатинский должен был лишь сопровождать людей туда и обратно в Зону и из Зоны, организовывать экскурсии и сафари по местной живности. Сладкие слова не заставляли Лагера сомневаться в своей выгоде. В дальнейшем он перебрался на Украину, вместе с Николаем, но перед началом работы необходимо было ознакомиться с маршрутами и общей обстановкой.
Марек перед отправление в ранее неизведанную ему Зону Отчуждения несколько недель проживал в Киев, выпивал, заводил новые знакомства с друзьями Николая, потихоньку приобщаясь к восточнославянской культуре, которая несомненно привлекала иностранца.
Было ветрено. Ночь туманом осела на территорию Зоны. Они были недалеко от Топей. Николай, пользуясь связями, довез двух «бизнесменов» до крайней точки, откуда до периметра оставалось меньше километра по лесу.
Лагера не посвящали в тонкости. Он лишь наблюдал, как Николай кидал перед собой ржавые гайки и лишь потом делал шаг. Его напарник тоже был неопытен. Когда одну из гаек резко прибило к земле, будто толкнули сверху, Николай не придал этому значения.
Шаг, второй — и тут же он издал ужасающий крик. Его тело взмыло в воздух и разорвалось, окропив лицо Марека кровью.
Ужас сковал будущего сталкера. Он хотел бежать, но ноги не слушались. Парень чувствовал как кровь вскипает внутри от увиденного. Вдруг он услышал громыхание — небо озарилось ярким красно-оранжевым светом. Он совсем не понимал, что происходит. Животный инстинкт самосохранения наконец пересилил ступор. Сорвав со спины автомат, он побежал, не разбирая дороги. Где-то вдали послышался чей-то рев, а в тумане ему на мгновение померещился знакомый образ — его бывшая жена.
Он бежал несколько километров, пока не вышел к деревне. Это были Дитятки. Вокруг сновали военные, а гражданские двигались по одному и тому же маршруту. Марек, не думая, пошел за одним из них. Тот привел его в бар, ломившийся от людей.
Следующие несколько часов Марек пил пиво, пытаясь прийти в себя. К нему подошел тот самый человек, за которым он следовал.
В процессе разговора выяснилось, что он — проводник, и за определенную плату может провести Лагера обратно за периметр. Но, рассказывая о Зоне, ее аномалиях и артефактах, он пробудил в Мареке не страх, а азарт. То самое свечение в небе, гибель Николая — все это не отпугивало, а манило. Он понял: бежать назад — значит вернуться к серой, бессмысленной жизни, из которой он так отчаянно пытался сбежать. Здесь же, в этом гиблом месте, он был жив как никогда. Марек принял решение не бежать, а остаться.
– Десять тысяч, и я отведу тебя туда, — сказал проводник. — Или можешь предложить что-нибудь другое. — Он многозначительно посмотрел на АКС, припрятанный Мареком в плаще.
Лагер посмотрел на свой автомат, потом на проводника, а после отхлебнул пива. Он сделал свой выбор. И обратной дороги для него не было.
Последнее редактирование:
