- 334
- 149
Мать, Ольга Козакова, работала фельдшером в районной больнице. Её дом всегда был наполнен запахами лекарств, бинтов и спирта. Она часто брала сына с собой на вызовы в дальние деревни, и уже с детства Иван видел людей, которым никто не мог помочь.
Он с малых лет учился сразу двум вещам — выживать в лесу и спасать жизни. Отец учил его ставить капканы, различать следы, ориентироваться без компаса. Мать показывала, как перевязывать раны, накладывать швы, снимать жар без лекарств.
Егор не стремился к шумной компании, не участвовал в драках ради развлечения, но и слабаком не был. В школе его запомнили как упрямого и прямолинейного — если видел несправедливость, молчать не умел.
Он рано привык к самостоятельности. Отец требовал от него дисциплины, мать заботилась, но не сюсюкала.
Отец хотел, чтобы сын пошёл по его стопам, а мать мечтала, что он станет врачом. В итоге Егор выбрал медицину — но лес остался его вторым домом.
Юность и становление
Поступив в медицинский университет в Киеве Егор быстро понял, что учёба — это не только лекции и экзамены, но и жёсткая конкуренция. Многие его сокурсники учились ради карьеры, ради престижного диплома или денег, а он — просто потому, что не видел для себя другого пути.Он не был отличником. Теория давалась ему тяжело — он ненавидел зубрёжку, не мог сидеть ночами над учебниками и терпеть не мог бесполезные, по его мнению, дисциплины. Но на практических занятиях он был одним из лучших: ловко накладывал швы, не боялся крови, мог быстро сориентироваться, если что-то шло не по плану.
С сокурсниками он держался ровно. Егор не любит толпу, не хочет никуда примыкать. Не потому, что ненавидит людей, просто так проще. В одиночку он сам за себя, сам выбирает, когда уходить, кого лечить, а кого оставить. Он не искал друзей, но и не конфликтовал. Просто не любил пустую болтовню, показуху и бесконечные разговоры о будущих зарплатах.
Некоторые считали его странным. Он не ходил на вечеринки, не заводил романов, часто уходил в одиночные прогулки по городу или сидел в библиотеке, читая что-то далёкое от медицины — книги по ботанике, биологии, даже военную литературу.
Один из преподавателей как-то сказал:
Когда началась практика в больницах, Егор впервые увидел реальную медицину: нищета, нехватка лекарств, выгоревшие врачи, пациенты, которые знали, что без денег им тут не помогут.
Он быстро понял, что спасать людей — это не просто знание анатомии и хорошая реакция. Это борьба. Против системы, против усталости, против безразличия.
Однажды он увидел, как врач отказался оперировать человека без страховки. Пациент умер.
Волею случая
Работать приходилось сутками. В приёмное отделение каждый день привозили людей с ножевыми, с инсультами, с переломами, с запущенными инфекциями. А инструментов не хватало. Лекарств не хватало. Времени не хватало.
Систему поддерживали только врачи, которые уже давно выгорели, но всё равно делали свою работу. А ещё — взятки. Если у пациента не было денег, ему могли отказать в операции.
Время от времени в больницу попадали пациенты, чьи травмы не поддавались объяснению.
Весной 2009 года в больницу привезли необычного пациента. Мужчина, около 40 лет, без документов, в критическом состоянии. У него были странные ожоги на коже, глубокие порезы, а кровь… Кровь светилась слабым голубоватым светом.
Егор пытался спасти его, но через пару часов тот умер.
На следующий день в больницу приехали люди в форме. Они не представились, но у них были документы с печатями, и они знали, что искать. Они стерли все записи, забрали тело и приказали забыть об этом случае.
Но Егор не мог забыть. Он начал спрашивать, узнавать, искать информацию. Через несколько дней ему позвонили.
Сначала Егор не воспринял угрозу всерьёз. Через час у его подъезда стояла чёрная машина без номеров. Он понял: его уберут, если он останется.
Он не знал, куда идти. За границу он не мог уехать, обратиться в полицию — бессмысленно.
Но от своих пациентов он слышал про Зону. Про место, откуда не возвращаются. Где никто не спрашивает, кто ты такой и почему ты здесь.
Собрав всю волю в кулак, с небольшим запасом провизии и деньгами которые откладывались им на машину,он ушёл туда.
С тех пор его жизнь изменилась навсегда.
На встречу к чему?
Во время перехода через лес они попали в гравитационную аномалию. Ветеран группы — проводник по прозвищу Барс — успел среагировать, но двое сталкеров исчезли прямо на его глазах, смятые неведомой силой.
Но в этот момент один из уцелевших сталкеров задел край аномалии — его тело дёрнулось, и он с криком рухнул на землю.
Кровь хлынула из ушей и носа, кости на ногах выглядели так, будто их скрутили в спираль.
Но Егор впервые в жизни почувствовал, что не знает, что делать.
Когда он пробрался за Периметр, он осознал, что понятия не имеет, как здесь жить. У него не было ни оружия, ни опыта выживания, ни знакомств.
В полевых условиях его навыки были бесполезны. Зона калечила иначе. Здесь не работали обычные методы лечения.
Раненый сталкер прожил меньше пяти минут. Его тело начало быстро разлагаться, будто что-то высасывало из него жизнь.
Егор не ответил. Впервые за долгие годы он чувствовал себя бесполезным.
На следующее утро Барс спросил:
Жизнь в Зоне
Со временем к нему начали тянуться люди. Обычные сталкеры, которым некуда было идти после ранения, новички, получившие свои первые ожоги в аномалиях, ветераны, знавшие цену хорошему врачу.
Он лечил всех: шил раны, если человека рвало клыками мутанта, выводил из аномального шока, когда сталкер попадал в выброс энергии, создавал примитивные лекарства, смешивая аптечные препараты с редкими веществами Зоны.
Глубоко в лесу, вдали от сталкерских троп, среди кривых, обугленных деревьев стоит старая, покосившаяся избушка. Её когда-то построили лесники или охотники задолго до второго взрыва на ЧАЭС. Домик выглядит так, как будто он был построен несколько десятков лет назад и с тех пор не видел ни ремонта, ни внимания. Теперь это убежище принадлежит человеку, которого в Зоне называют Отшельником, Доктором, Медиком, Знахарем, много имен но один человек. Но для него это не просто укрытие — это место, где он находит покой и переживает бесконечные изменения Зоны.
Чем больше он видел пострадавших, тем больше понимал: Зона меняет людей. Некоторые раненые заживали быстрее, чем должны были. У других начинались странные галлюцинации после длительного пребывания возле артефактов. Третьи теряли память о последних неделях. Егор вёл записи, пытаясь понять, как именно Зона влияет на человеческое тело. Возможно, где-то в этих наблюдениях был ключ к разгадке её природы. Отшельник – это не герой, не спаситель. Он просто человек, который нашёл своё место в мире, где законы больше не работают. Он лечит, исследует, выживает. И если ты ранен и найдёшь его в Зоне – он тебе поможет.
Последнее редактирование:
