0
- 60
- 15
2005 год - Начало самостоятельной жизни.
В 2005 году, в возрасте двадцати лет, Виталий закончил базовый курс медицинского колледжа и получил квалификацию фельдшера. Диплом он воспринял не как достижение, а как инструмент - очередную ступень в подготовке к тому, что считал своим истинным призванием. Работу он нашел быстро - в местной районной больнице требовался фельдшер на ночные смены. Работа была монотонной и скучной: принимать пьяных с ушибами, обрабатывать мелкие порезы, вызывать врачей в серьезных случаях. Виталий выполнял свои обязанности механически, без эмоций, но качественно. Коллеги находили его странным - он почти не разговаривал, обедал в одиночестве, никогда не участвовал в общих праздниках. Примерно в то же время произошел окончательный разрыв с семьей. Очередной скандал родителей перерос во что-то большее - отец в пьяном виде набросился на мать, Виталий попытался вмешаться, завязалась драка. На следующий день он собрал свои вещи в старый рюкзак и ушел, не сказав ни слова. Снял крошечную комнату на окраине города, в старом доме с облупившейся штукатуркой и вечно текущими трубами. Комната была тесной - едва помещались узкая кровать, стол и шкаф, но Виталию было все равно. Ему нужно было только место для сна и хранения вещей. Жить одному оказалось легко и даже приятно. Никаких криков, никаких претензий, никаких вопросов о том, куда он идет и что делает. Виталий выработал строгий распорядок: работа, сон, немного времени на чтение и изучение охотничьих журналов. Деньги он тратил только на самое необходимое - дешевую еду, оплату комнаты, проезд. Все остальное откладывал в жестяную коробку под кроватью. Копилка медленно, но верно росла. Никаких друзей, никаких отношений, никаких развлечений. Коллеги по работе иногда приглашали его выпить после смены, но он всегда отказывался, ссылаясь на усталость. Со временем перестали приглашать.
Следующие два года жизнь Виталия текла по заведенному руслу. Работа в больнице продолжалась - он даже получил небольшое повышение, его перевели на дневные смены с чуть большей зарплатой. Но интереса к медицине как профессии у него не появилось. Зато он методично совершенствовал навыки, которые считал важными. В свободное время изучал анатомические атласы, не человеческие, а животных - где у кабана находится сердце, как устроена мышечная система волка, какие органы наиболее уязвимы у медведя. Делал заметки в потрепанном блокноте, рисовал схемы. Параллельно Виталий начал откладывать деньги более целенаправленно. Он рассчитал, сколько стоит хорошее охотничье ружье, сколько нужно на лицензию, на боеприпасы, на экипировку. Цифра получилась внушительной, но достижимой. Он урезал расходы до абсолютного минимума - питался в основном кашами и дешевыми консервами, чинил старую одежду вместо покупки новой, не включал отопление в комнате до последнего, кутаясь в одеяла. Жестяная коробка под кроватью пополнялась каждый месяц. В те годы он практически не общался с родителями. Мать пыталась звонить несколько раз, но Виталий отвечал односложно и быстро заканчивал разговор. Отец не звонил вообще. Это его устраивало. Прошлое осталось в прошлом, а он строил будущее. Иногда по выходным он брал старый велосипед и ездил в окрестные леса. Не для охоты - у него еще не было ружья, - но для наблюдений. Учился читать следы, понимать, где звери делают лежки, откуда лучше вести наблюдение, как двигаться бесшумно. Часами мог сидеть неподвижно на дереве, наблюдая за оленями или кабанами. Эти вылазки были для него важнее любых социальных контактов. К концу 2007 года Виталий накопил достаточно денег для первой серьезной покупки. Он долго изучал предложения на рынке подержанного оружия, читал отзывы охотников на форумах, сравнивал характеристики. В итоге выбрал старое, но надежное двуствольное ружье ИЖ-43 - простое, неприхотливое, с хорошей кучностью боя. Продавец - пожилой охотник с обветренным лицом - покосился на молодого покупателя с недоверием, но деньги взял. Виталий получил ружье без лишних эмоций, просто кивнул и ушел. Дома он разобрал его, почистил, смазал, собрал обратно. Повторил процедуру несколько раз, пока руки не запомнили каждое движение.
|
В январе 2010 года Виталий наткнулся на форуме на пост о Чернобыльской Зоне Отчуждения. Сначала он принял это за очередную выдумку - истории о мутантах, аномалиях, сталкерах звучали как фантастика. Но чем больше он читал, тем больше убеждался, что за этими рассказами стоит что-то реальное. Люди писали о деньгах, которые можно заработать на убийстве мутировавших существ. О том, что там требуются те, кто умеет стрелять, выживать в жестких условиях, не паниковать перед лицом опасности. Виталий чувствовал, как внутри разгорается интерес, которого не было уже месяцами. Он начал изучать тему методично. Читал отчеты сталкеров, смотрел нечеткие видеозаписи, изучал карты Зоны. Узнал про Кордон - первое поселение за периметром, где собираются новички и опытные охотники. Про Свалку, Темную Долину, Агропром - места, полные опасностей и возможностей. Про мутантов - собак, кабанов, псевдособак, кровососов, снорков. Описания были туманными, но это только подогревало интерес. Это было то, что он искал - настоящая охота, где ставки высоки, где противник непредсказуем, где каждая ошибка может стать последней. Проблема была в том, как туда попасть. Зона была закрыта военными кордонами, попасть внутрь легально было невозможно. Нужны были проводники - люди, которые знали тайные тропы, умели обходить патрули, могли за деньги провести через периметр. Виталий начал искать контакты. Это заняло несколько месяцев - он общался на форумах под вымышленным именем, встречался с людьми в барах на окраинах городов, платил за информацию. Некоторые оказывались мошенниками, другие просто торговали слухами. Но в конце концов он нашел то, что нужно. В сентябре 2010 года Виталий встретился с двумя проводниками в маленьком городке на украинской границе. Оба были одеты в потрепанную военную форму, говорили мало и по делу. Условия были просты: половина денег вперед, половина после перехода. Никаких гарантий, никакой ответственности. Если военные заметят - бежать и спасаться самому. Виталий согласился без колебаний. Он продал все лишнее, снял остаток денег с банковского счета, уволился с работы, сдал комнату. Сжег все мосты. Возвращаться было некуда, да он и не собирался.
К 2011 году Виталий уже не был новичком. Он научился двигаться по Зоне, понимать ее законы, выживать там, где другие погибали. Купил нормальное ружье - надежное. Экипировался по минимуму - бронежилет, старая армейская куртка, крепкие берцы. Брал заказы на отстрел мутантов, иногда сопровождал караваны. Работал один, редко с кем-то объединялся. Другие сталкеры продолжали находить его странным. Виталий почти не разговаривал, его речь с детства была немного замедленной, слова выходили не всегда гладко. Но это не мешало ему формулировать мысли и думать. Он был умным, расчетливым, хорошо разбирался в медицине, что не раз спасало жизнь и ему, и другим. Когда кому-то нужна была помощь - обработать рану, вытащить пулю, остановить кровотечение - звали Виталия. Он помогал молча, быстро, без лишних вопросов. За это с него не всегда брали плату за патроны или информацию. Охота в Зоне была такой, какой он ее и представлял - опасной, непредсказуемой, настоящей. Каждая вылазка могла стать последней. Кровососы набрасывались из темноты, контроллеры ломали разум, псевдогиганты сметали все на своем пути. Но Виталий не боялся. Страх был ему чужд, как и радость, как и печаль. Была только холодная сосредоточенность, расчет, точность. Он стрелял, разделывал, продавал, снова шел в Зону. Это и была его жизнь теперь. Иногда, в редкие минуты затишья, сидя у костра на окраине Кордона, он думал о том, как дошел до этого места. О белорусском городке, о родителях, о больнице, о тесной комнате. Все это казалось частью чужой жизни, как будто прожитой кем-то другим. Здесь, в Зоне, среди мутантов и аномалий, среди развалин и радиации, он чувствовал себя на своем месте. Это был его мир. И он собирался остаться здесь надолго.
Последнее редактирование:
